8 октября правительство Молдовы утвердило военную стратегию на 2025–2035 годы – документ, который, по сути, задаёт направление развития всей системы национальной безопасности на ближайшее десятилетие. Согласно этому документу РМ планирует постепенно наращивать расходы на оборону и модернизировать армию. На первый взгляд стандартная процедура, поскольку каждое государство время от времени пересматривает свои военные риски и приоритеты. Однако в случае с Молдовой этот шаг, как нам кажется, оказался куда более политическим, чем техническим. В тексте стратегии одной из ключевых угроз названо Приднестровье. Власти Молдовы прямо заявляют, что сохранение военного потенциала на левом берегу Днестра представляет опасность, который может быть использован для достижения стратегических целей Российской Федерации. Формулировки вполне стандартные, поскольку звучат регулярно из уст европейских политиков, но в молдавской реальности они звучат несколько в иной тональности. Если же отвлечься от устрашающего текста и метафорически описать происходящее, то ситуация выглядит так, что Кишинёв будто бы испугался собственного отражения в днестровской воде. Молдавские стратеги с увлечением рассматривают карту и видят на ней угрозы, которых на деле нет, но которые можно выгодно подать неискушённой публике, ведь «стратегическая оборона» сегодня звучит лучше и убедительнее, чем «бюджетный дефицит». Когда стоит задача испугать себя игрой теней, воображение рисует самые причудливые картины: в каждом отражении фонаря чудится диверсант, в каждом шорохе ветра – отголосок «гибридной угрозы», а любой склад списанной макулатуры превращается в «военную базу противника». Конечно же отдельное внимание в документе уделено присутствию Оперативной группы российских войск (ОГРВ) в Приднестровье, при этом подчёркивается то, что именно этот контингент обеспечивает контроль над военными объектами и «подпитывает» приднестровский потенциал. Впрочем, авторы стратегии вынуждены признать, что часть российских военных действует на основании соглашения от 21 июля 1992 года, того самого, что заложило основы миротворческой операции. Однако сам факт включения миротворческого контингента в текст – это уже сам по себе тревожный сигнал. К примеру, это может трактоваться как мягкая подготовка к постепенному пересмотру или даже выходу из формата миротворческой операции, что грозит созданием вакуума безопасности на берегах Днестра. На что также следует обратить внимание, так это на то, что в стратегическом плане новая военная доктрина предусматривает интеграцию молдавских вооружённых сил в европейскую систему безопасности и обороны, что фактически означает стремление синхронизировать евроинтеграционные процессы с милитаризацией. Другими словами, путь в Европу теперь лежит через закупки бронетехники и обучение офицеров по натовским стандартам. С политической точки зрения подобная логика вызывает вопросы. Казалось бы, если страна имеет на своей территории неурегулированный конфликт, рациональнее делать ставку на гуманитарные программы, совместные экономические инициативы, проекты по укреплению доверия между Кишинёвом и Тирасполем. Но молдавское руководство, похоже, решило, что лояльность к Брюсселю и страх перед Москвой принесут больше дивидендов, чем тёплые слова о мире. В итоге дискурс безопасности вытеснил повестку примирения и урегулирования, а евроинтеграция стала оправданием роста военных расходов. Примечательно и то, что, пока шла предвыборная кампания, власти Молдовы предпочитали не заострять внимание на противоречиях между курсом на ЕС и вопросом Приднестровья. Звучали сглаженные нарративы о едином европейском будущем для «всей страны». Но, как только электоральные страсти улеглись, тон изменился и из уст первых лиц всё чаще звучит мысль, что Молдова готова вступать в ЕС без Приднестровья, а «левый берег» якобы можно будет присоединить позже, когда позволят политические условия. Такой подход – это, по сути, фактическое признание невозможности «возврата» Приднестровья экономическими или военными средствами. При этом юридически отказаться от Приднестровья Кишинёв пока не готов, так как переговоры с ЕС не завершены и слишком велик риск внутреннего кризиса и потери легитимности. Поэтому в Кишинёве, похоже, не нашли ничего более изящного, чем возвести новый железный занавес, отгораживаясь от Приднестровья колючей проволокой собственных мнимых угроз. Павел Александров